Бумаги, найденные в домике тинро

Яковлев, секретарь — один из братьев Волокитиных), и в состав вновь организованного сельского управления тоже вошли коммунисты. Тогда-то и была снаряжена из Петропавловска карательная группа, вышедшая на острова в августе 1922 года. Белогвардейцам было дано задание арестовать и ликвидировать коммунистов на острове Беринга.

Но случилась маленькая промашка. На одном с боч-каревцами пароходе домой добирались уполномоченный Никольского сельского общества коммунист Т. А. Ладыгин (но каратели об этом не подозревали) и молодой активист из алеутов Антон Паньков (по некоторым документам — Иван Паньков).

Каратели не стеснялись свидетелей, а может, считали их своими единомышленниками и в море жестоко расправились с арестованными в Петропавловске сторонниками Советской власти. Над ними всячески издевались, подвергали их пыткам,( а потом убили ударами молота по голове и сбросили с парохода. Это была обычная практика бочкаревцев, получившая на их языке название «толкового зрелища».

Видимо, бочкаревцы не имели сведений о том, кто именно состоит в коммунистической ячейке села Никольского. Они стали выспрашивать об этом у Панько-ва. Парень года два не был на острове и ничего толком йе знал. Однако даже если бы знал, бочкаревцы ничего 'от него не добились бы. Паньков догадывался, что теперь, после допроса, ему не позволят сойти на берег, и написал отцу записку по-алеутски — белые-де готовят над коммунистами расправу. Записку он передал одному из сходивших пассажиров, но во время обыска ее обнаружили. Паньков вынужден был признаться, что записку написал он, и по требованию бочкаревцев перевел содержание, конечно, изменив его. Тогда бочкаревцы предложили Ладыгину перевести записку. Он тоже перевел ее неверно, но не так, как Паньков. Бочкаревцы заподозрили неладное, однако Ладыгина отпустили. Паньковаже стали избивать железными прутьями, добиваясь правдивого ответа. Но он молчал.

Между тем Ладыгин сообщил Федору Волокитину — заместителю председателя коммунистической ячейки, секретарю сельского управления — и о зверской расправе бочкаревцев над людьми, сочувствующими Советской власти, и о том, для чего они сюда пожаловали.

Воспользовавшись оплошностью вахтенного и захватив в сумерках шлюпку, сумел бежать с парохода и Антон Паньков. Он тоже предупредил коммунистов о готовящемся злодеянии.

С рассветом все коммунисты села, надежно спрятав партийные документы, забрав из склада оружие и патроны, ушли на озеро Саранное. На подступах к озеру, а также со стороны моря (на случай высадки бочкарев-цами десанта) были выставлены усиленные караулы. Причем в караулах находились и беспартийные («...было высказано всеми, что лучше умереть, защищаясь, чем попасть в руки бандитов»). Но, храбрые на пароходе, в селеньице Саранное бочкаревцы сунуться не решились. Правда, они пошли на Медный, забрали там катер «Сивуч», на котором была установлена пушка, рассчитывая как можно ближе подойти к Сарайному со стороны моря и пушечным обстрелом вынудить коммунистов сдаться. Плохая погода, однако, помешала им осуществить это намерение. И бочкаревцы ушли от Командор ни с чем.

Месяцем позже японцы доставили из Владивостока нового начальника пушных промыслов Колтановского. Поскольку коммунисты, опасаясь репрессий, опять ушли на Саранное, Колтановский поспешил сообщить, что их опасения напрасны: белогвардейцам пока не до них. Однако тот же Колтановский заявил на сельском сходе, что он будет восстанавливать на островах «власть и законы старого времени». Между прочим, он привез с собой много спирта, которым торговал в зимнее время с крыльца своей квартиры. Большую же часть продуктов, доставленных тем же японским пароходом, он поделил со своим помощником («...а остальное ничтожное количество давали жителям...»)

Позже председатель Никольского ревкома А. Волокитин писал на Камчатку, требуя смещения Колтановского: «От такого доклада мы абсолютно ничего не могли ожидать хорошего. Приходилось мириться с положением дел, но чистейшая искра надежды на освобождение от своры деспотизма не могла угаснуть в нас, она одна поддерживала нас».

«Своре деспотизма», равно как и законам старого времени, оставалось уже недолго существовать даже на столь отдаленных окраинах.

Я рассказал о наиболее драматическом эпизоде времен гражданской войны, разыгравшемся на Командорах. Он весьма характерен как свидетельство сплоченности и стойкости командорских коммунистов перед лицом переменчивых событий тех лет.

Оглавление