Бумаги, найденные в домике тинро

 

В районном музее, любовно опекаемом Евдокией Георгиевной Поповой, мое внимание привлекла старинная подзорная труба в кожаном чехольчике. Она напомнила мне другую трубу, почти такую же, но без чехлаи с расколотой линзой, Несколько лет назад я наблюдал в нее за котиками на Северном лежбище. Из-за поврежденной линзы лежбище воспринималось как груда цветных обломков, как пестрая россыпь мозаичных плиток. Это казалось забавным, тем более, что каждого котика окружал радужный ореол.                '

Труба имела свою историю. Нет, нет, она не связана, допустим, с именем адмирала Нельсона и не сопутствовала ему в битвах в Абкиирском заливе или у Трафальгара. Хотя «опознавательные знаки», оттиснутые на ее мятых, медных боках, и воспринимались мною как анахронизм;

"Poval mail" Negretti Zambra

London

№ 1833

Hirsbrunner G°

Shanghai

Еще ниже был вытиснен столбик иероглифов. Как она попала на котиковое лежбище острова Беринга? Кто был ее хозяином раньше?

Почти полвека назад, в начале двадцатых годов, она находилась в рубке японской хищнической шхуны. Наблюдали в нее не только за горизонтом, чтобы на рифы не налететь, но и за чужими котиковыми лежбищами. Берега Командор давно привлекали завистливые взоры хищников. И не всегда это были одни только японцы.

Вот несколько иллюстраций исторического порядка.

Промысел морского котика известен со второй половины XVIII столетия. В сыром виде котиковые шкурки сбывались почти исключительно на кантонском рынке, где они служили предметом обмена на чай, художественные изделия из кости, шелк. Но в то время поступления шкур на кантонский рынок шли преимущественно из вод Южного полушария, где обитали миллионные стада котиков, Эти стада были едва ли не поголовно истреблены, и к нынешнему дню на Юге остались только одно или два стада, вряд ли представляющих коммерческий интерес.

Глядя на баснословное обогащение иностранных предпринимателей, на бурное развитие торгового капитала за границей, начали шевелиться и русские деловые, сметливые люди. Взоры их приковывал, конечно, северо-восток, где Витусом Берингом были открыты Командорские острова, а штурманом Прибыловым — острова его имени.

Созданный к тому времени флот позволил хищнически эксплуатировать природные богатства вновь открытых земель. Правда, в этот ранний период пушной промысел на Командорах производился за счет, морского бобра (калана) и голубого песца. Потом начали бить и котиков, преимущественно на Прибыловых островах, да с таким рвением, настолько поспешно и безоглядно, что впоследствии (1760—1768 гг.) восемь лет кряду русские зверопромышленники не только их не добывали,

но даже понятия не имели, куда они исчезли. Но уже в 1786 году была забита огромная партия котиков на Командорах. Достаточно сказать, что только доля мехоторговца Шелихова, возглавлявшего одну из пушно-промысловых компаний, составила 18 тысяч котиковых шкурок! В 1788 году эта компания получает монопольное право на эксплуатацию пушных промыслов Командорских островов, а впоследствии и Прибылова... Вскоре компания Шелихова по указу царского правительства преобразуется в Российско-Американскую компанию. Вот яркий образец ее «хозяйствования»: чтобы сохранить старые рыночные цены на котиковые шкурки, в 1803 году 700 тысяч их было попросту уничтожено!

Уже тогда раздавались негодующие голоса против такого варварства. Правда, исходили они не от лиц, участвующих в промысле и заинтересованных в прибылях от него. («Не есть ли это 700 000 непростительных убийств?» — восклицает пораженный мореплаватель Ф. Литке; несколько ранее он пишет в отчете о своем плавании: «...приволье это продолжалось недолго, благодаря безрассудному истреблению не только более, чем по естественному порядку, могло возрождаться, но даже более, чем сами истребители могли использовать...

Оглавление