Ночевка превосходная
Не удивительно, что на Командорах благодарная память о нем еще долго сохранялась. Спустя двадцать лет после его отъезда во Львов пришла уникальная посылка. В ней был скелет морской коровы. Сам Дыбов-ский тщетно искал более-менее сохранившиеся останки этого редкостного морского зверя в бытность свою на островах. Я не знаю, где находится подаренный Ды-бовскому скелет сейчас, но таким экспонатом могут похвастать всего лишь два-три музея во всем мире.
Бенедикт Иванович прожил долгую и весьма плодотворную жизнь: он родился в 1833 и умер в 19.30 году. Он стал современником еще невиданного социального переворота и социального обновления, к которому привела в царской России победа Октябрьской революции. Царизм обрек молодого ученого на каторжные работы, и только беззаветная преданность науке помогла ему даже ссылку превратить в поле деятельности на благо человеку.
Советская страна по достоинству оценила заслуги польского ученого в деле изучения Сибири: она присвоила ему в 1928 году звание члена-корреспондента Академии наук СССР.
В 1877 году Дыбовский писал, возвращаясь в Сибирь из Петербурга, где он встречался с Семеновым-Тян-Шанским: «В день Нового года по старому стилю мы остановились на рубеже нашего путешествия по железной дороге — дальше надо было ехать на перекладных. К.тому времени, когда через всю Сибирь будет проложена железная дорога, наверно, исчезнет календарь старого стиля, не станет перекладных, не станет и старых предрассудков.
Прогресс заразителен, и если он произойдет на одном участке, то должен перейти и на другие. Однако мы до этого, пожалуй, не доживем».
Он дожил, славный доктор Бенедикт Иванович Дыбовский. Он не дожил только до того часа, когда и его родина тоже стала социалистическим государством. Но он провидел этот час, он его торопил и ждал.
Надо сказать, что к 20-м годам нашего. столетия от того поголовья оленей, на которое указывал в своей книге Суворов (500—1000 голов), не осталось ни одного животного. Частично это объясняют несчастными случаями, особенно зимой, когда олени погибают под снежными обвалами на юге острова, причем иногда стадами в сотню-другую голов сразу; здесь встречали по ущельям такие массовые кладбища животных. Оленей били в те годы тайком высаживающиеся на юге острова японцы-зверобои. Неумеренно отстреливало их и местное население.
Вторично они были завезены в 1927 году. Быстрому росту стада способствовал хороший корм — не привычный, правда, ягель, которого здесь мало, а растущая в изобилии шикша, грибы... Комары — бич оленьих стад — в иное лето не появлялись вовсе. Словом, раздолье...
Признаться, я не очень поверил, когда мне говорили, что недавно стадо оленей насчитывало на Беринге тысяч пять голов. Не поверил потому, что куда же они в таком случае пропали, если сейчас осталось, как считают, сто-двести голов, не больше.
247
Однажды я поинтересовался судьбой
командорских оленей у старожила острова, заместителя директора зверокомбината
Ивана Федоровича Скрипникова.
— Да, были, были олешки. Паслись вот здесь по северным увалам, по тундре. Когда надо, пригоняли их к селу, забивали положенное число на мясо,— вспоминал он, разглаживая заскорузлой рукой отнюдь не конторского работника красное от ветра лицо; полистал какой-то свой карманный фолиант.— Они и сейчас еще на балансе зверокомбината числятся. Вот, пожалуйста: семьсот двадцать два оленя. Невеликая им цена, по три с чем-тельда. С участником его экспедиции зоологом и этнографом Нордквистом доктор Дыбовский проводит на Командорах антропологические исследования.