Село преображенское
Ну а отделение зверокомбината здесь
существует постоянно'. И давным-давно живет на Медном Александр Алек
сеевич Волков — человек
обходительный, с приятно-рокочущим голосом артиста эстрады. И дети у него
приятные, девочки — у иных в лице пробивается алеутская смуглость, иные совсем
русские с виду (Волков женат на алеутке).
Мои соседи по гостинице — врачи-стоматологи из Петропавловска, приехавшие лечить медновцам зубы. Работы, надо сказать, у них хватает—-но, улучив момент, упоенные островным воздухом, они убегают на берег, стреляют птиц, дурачатся, щелкают затворами фотоаппаратов. Даже камчатскому жителю на Медном как-то чудно — будто во всем решительно, в каждой подробности новая земля открывается.
В обеденное время кто-то стучится в дверь. На пора равновесия. Пошел к Василию Андреевичу Дергунову — секретарю райкома,— как же, мол, гак?.. Я уже говорил, что Василий Андреевич — человек на островах новый, приехал только-только... Но он сказал достаточно категорично:
— Я против упразднения отделения комбината на Медном.
С укоренившимся мнением районных властей согласиться не могу.
— Нам нужно заселять окраины страны, такие вот места, это наша политика, наша программа. Ну и конечно, всемерно, способствовать развитию производительных сил на местах, как бы они подчас ни были незначительны, эти силы.
После его слов у меня немного отлегло от сердца.
— Да что ты переживаешь,— сказал мне позже Дмитрий Чугунков.— Не будет на Медном села? Может, это даже лучше — заповедность острова упрочится, меньше там будут по бухтам шастать, браконьерить, калана пугать.
Вот еще один подход к проблеме. Тоже резонный. Но ведь эдак, для большей заповедности и экономической выгоды, можно весь район упразднить, а алеутов на Камчатку перевезти. Оттуда и на промысел приезжать....
— Зачем такие крайности,— усмехнулся Чугунков,— Национальный алеутский район был, есть и будет. И вообще в наши дни это смешно звучит — необитаемые Командоры. Когда Арктика становится обитаемой, где — вихрастый мальчуган с фуражкой в руках, доверху наполненной птичьими яйцами самой необычной расцветки. Будто расписанные «под мрамор», будто нарочно кто-то небрежно выжимал из тюбика на каждое яйцо полосочки краски. Вспоминаются строчки из «Командорского письма» Фазиля Искандера:
Базары птичьи посещаю, Цветные яйца поглощаю. (Цветными яйцами пасхально несутся птицы здесь нахально).
Оказывается, стоматологам захотелось отведать даровой яичницы, и они попросили мальчишек принести им яиц. Между тем доставать яйца на медновских кручах очень трудно — впору и сорваться. Обычно этим занимаются страхуясь веревками, но не думаю, чтобы ребятня прибегала к страховке — им гордость не позволит.
Бесконечно близ утесов Медного висит шелест птичьих крыл: трепещут в полете растрепанные бакланы, стремительно шуршат в воздухе кайры с четкими яйцевидными туловищами (полная обтекаемость, перья пригнаны плотно), красноклювые топорки... Внешность у топорка хоть куда: красные перепончатые лапки, черная с коричневым отливом спина и грудка, а от глаз тянутся вверх и загибаются этакими мягкими косичками два пучка белых перьев.
Примечательная птица и глупыш,
хотя, пожалуй, не внешностью своей, довольно ординарной, а скорее из-за
вкусовых качеств. Да и яйца у него, каждое из которых весит почти сто граммов,
отменно вкусны. Глупыш хорошо летает благодаря мощным крыльям, они даже не дают
ему толком подняться с ровной земли, и он предпочитает уступы скал и уже в
падении схватывает