Село преображенское
Александр успешно закончил после смерти
отца гимназию в Петербурге, затем естественное отделение физико-математического
факультета университета и сразу же уехал работать в край, ставший ему близким,
собственно, на свою родину: он получил место консерватора в музее Владивостока.
Перед ним открылись таежные дебри Приморья и Приамурья, где он занялся
изучением фауны. Уже в зрелом возрасте в 1915 году, возможно, помня об интересе
отца к суровым землям Севера, возможно, преследуя свои личные научные цели, он
пишет заявление управляющему государственными- имуществами Дальневосточного
края' «Узнав, что на Командорских островах открывается вакансия на должность смотрителя
над рыбными и пушными промыслами и имея горячее желание послужить нашей далекой
окраине в интересах ограждения природных богатств от хищнического их
истребления, а также изучить биологию морских промысловых животных для
установления правильных мер их эксплуатации, обращаюсь к Вашему превосходительству
с предложением и покорнейшей просьбой доставить 
мне
возможность приложить мои силы, знания и семилетний опыт по изучению природы
нашего края представлением меня к назначению на должность смотрителя над
рыбными и пушными промыслами на Командорских островах».
Он поселился на Медном и жил здесь, с небольшими перерывами, до самой смерти. Жена, кстати сказать, с ним на Командоры не поехала,
Февральскую революцию Черский принял с радостью — царизм, причинивший их семье, прежде всего отцу, столько страданий, был ему ненавистен. Однако в последовавших вслед за тем событиях он разобраться так и не смог — во всяком случае, политические взгляды его были довольно нечеткими. Скорее всего, он старался, сколько мог, стоять вне политики, но в обстановке тех лет это не всегда удавалось. Либо ты с народом; либо ты против него — так стоял вопрос. Он был с народом — об этом свидетельствуют теплые воспоминания командорских стариков о нем, его деятельность, всецело направленная здесь на организацию пушного хозяйства с учетом достижений биологической науки, его доброта и готовность всегда прийти на помощь нуждающимся. Алеутка Е. Старчак вспоминает, что Александр Янович лечил на Медном жителей, хотя это не входило в круг его обязанностей. Но ведь здесь не было даже медпункта! («Сам был и за фельдшера, и за санитарку».)
О доверии алеутов к этому человеку говорит и факт избрания его в мае 1917 года сперва помощником, а впоследствии комиссаром Временного правительства на Командорских островах.
Во второй половине 1918 года Черский уезжает во Владивосток для работы в управлении рыбных и морских зверопромыслов края. Здесь он пишет книгу о командорском песце. Она была издана в Токио и ныне представляет библиографическую редкость. В июне 1919 года во Владивосток прибыла делегация алеутов — уполномоченных островных сельских обществ. Они имели претензии именно к колчаковскому управлению, где работал Черский. Встреча Александра Яновича со старыми знакомыми и друзьями была радостной.
После воспоминаний и взаимных расспросов о житье-бытье, после толков о нуждах островного населения алеуты дружно предложили Александру Яновичу возвратиться к ним.
Видно, и для него жизнь на Командорах не прошла бесследно, а приобретенный там опыт ученого не мог вылиться лишь в издание книги о песце — много еще научных замыслов было у пытливого биолога. Черский возвращается на острова в качестве заведующего промыслами.
Жилось в то время на островах неуютно и трудно. Даже чисто человеческие положительные качества Черского, его доброта и отзывчивость уже были явно недостаточны, чтобы к нему относились с прежней любовью и пониманием. Тяжелое положение Черского усугублялось еще и тем, что помимо заведывания промыслами он вынужден был осуществлять в Командорском уезде и административную власть (положенный в уезде управляющий во времена колчаковщины так и не был сюда прислан).