Алеуты
Они не боялись моря и знали, как им повелевать. И впрямь нужна была незаурядная смелость, чтобы нападать на одновесельной байдаре с коротким копьем, на кита — властелина моря. Собственно, требовалось только ранить гиганта, но ранить так, чтобы его ничто не спасло. С этой целью алеут осторожно подплывал к киту и очень быстрым движением вонзал копье под передний ласт. Удар наносился энергично, так, чтобы копье по возможности застряло глубоко, достигло внутренностей. Киту теперь не было спасения: сколько бы ни носился он по морю, истязаемый болью, через день-два его выбрасывало на берег (однако далеко не всегда; ведь тушу могло отнести и к другим берегам, увлечь в открытое море). Но если охотник не успел вовремя отплыть, раненый кит ударом хвоста мог подбросить байдару в воздух, смять ее в лепешку Еместе с человеком.
В 1768 году корабли мореплавателей Креницына и Левашева, обследовавших берега Северной Америки, разбросало по морю бурей Креницын вынужден был зазимовать в непосредственной близости от Аляски (так что его люди изредка отправлялись туда в поисках пропитания), а Левашев возвратился к острову Уналашке (на востоке Алеутской гряды). Голодали в ту зиму как люди Креницына, так и Левашева, хотя последние в меньшей степени (ели выброшенных морем китов). Наконец в мае один уналашкинский староста — алеут, завязавший с левашевцами дружеские отношения' решился-на розыски Креницына. Он пошел к Аляске с сотней байдар. Враждебно настроенные племена с берегов, мимо которых лежал путь мужественного уналаш-кинца, встречали его градом стрел, происходили кровопролитные битвы, на море свирепствовали многодневные штормы, тонули байдары, люди... В пролив, на берегу которого обосновались немногие выжившие после цинги люди Креницына, смогли добраться всего лишь... две байдары! Остальные девяносто восемь были навсегда потеряны вместе с гребцами. Но, свято выполняя поручение, данное Левашевым, отважный староста-алеут не.дрогну л, не повернул назад.
Алеуты довольно быстро подчинились
русскому влиянию, хотя в ряде случаев по недоразумению или неумению обоюдно
выяснить свою позицию происходили и печальные события, напрасно лилась кровь.
Понятно, что сама природа всякой колонизации в основе своей жестока. Но к тому
времени, когда на Алеутских
островах
обосновалась и укрепилась Российско-Американская компания, русские и алеуты
действовали почти всегда заодно. Джемс Кук, посетивший эти острова в 1778 году,
прямо-таки с изумлением отмечал здесь «картины величайшей гармонии, которая только'
может существовать при общении разных наций». Величайшей гармонии, надо
полагать, все-таки не было, просто Кук знавал куда худшие образцы
сосуществования белых пришельцев и аборигенов, да и сам был склонен толковать с
этими последними как раз «с позиций силы», за что вскоре и поплатился на
Гавайях собственной жизнью.
Когда на острове Ситхе было заложено большое поселение компании, охраняла его от воинственного индейского племени колошей небольшая горстка русских и алеутов. Правитель компании Баранов считал, что он задарил это племя щедрыми подарками и таким образом восстановил мир. Поэтому он со спокойной совестью уехал на остров Кадьяк.
Жизнь на Ситхе действительно проходила тихо. Но маленький островной гарнизон был введен в заблуждение. Года два спустя колоши напали на крепость, захватив охрану врасплох; все без исключения обитатели крепости — русские, алеуты, а также их семьи —- были жестоко умерщвлены. Только нескольким охотившимся алеутам удалось спастись. Сев в свои байдары, они бесстрашно поплыли к острову Кадьяку, чтобы сообщить Баранову о разыгравшейся в ситхинском поселении трагедии.
Баранов вскоре высадился здесь с отрядом, и заговорили пушки. Колоши вступили в переговоры о мире, выдав в качестве заложников сыновей своих вождей. Мир был заключен, и Баранов предоставил колошам возможность уйти кудаГони хотят. Однако врожденная подозрительность помешала им свободно воспользоваться честными условиями заключенного мира: колоши ушли из крепости ночью тайком, а чтобы старики и дети не стали им обузой при поспешном бегстве, они их убили.
Поведение алеутов, наоборот, почти всегда характеризовалось добротой и миролюбием, хотя они и умели постоять за себя.
В знаменитой колонии Росс гарнизон состоял из 26 русских и 102 алеутов.