Командоры зовут
Случаются «неурожайные» годы, когда уйка и в глаза никто не видит: не подошел. Но чаще на берегу творится нечто несусветное. Достаточно, даже не заходя в воду, зачерпнуть сачком с берега — и почти ведро. А остальное можешь добросать горстями.
Многим запомнился студент-практикант, который, впервые увидев нерестовое безумство этой рыбки, воскликнул: «Братцы, да я в ней купаться буду!» И как был в одежде, ринулся в воду, разбрасывая руками фосфоресцирующее скопище уйка.
Словом, ход уйка — одна из занимательных и по-своему значимых примет островной жизни. Кстати сказать, если ход большой, уйка ловят и для зверофермы. Кажется, ерунда, мелочь, чудное времяпрепровождение,— ан нет — есть определенная выгода.
Однажды мне пришлось наблюдать, как удобрял под картошку свой огород тогдашний секретарь райкома партии Василий Романович Болтенко. В агрономии он, видно, хорошо разбирался. Несколько ведер посадил без затей, с традиционным, так сказать, навозом, несколько — с морской капустой, длинные стебли которой его сын Андрюшка тут же таскал с прибойной полосы, а что осталось — с уйками. Андрюшка аккуратно укладывал в каждую лунку по два уйка, а между ними половинку картофелины. Получалось забавно, вроде натюрморта.
Рассчитываете на приличный урожай?— кивнул я на последние лунки.
Почему не рассчитывать,— сказал Василий Романович, усмехнувшись.— Опыт уже есть, не впервые. Вот разве песцы до уйка лакомы, но будем надеяться, что не унюхают.
Так вот, раз уж пошел разговор о картошке: без нее хоть где не проживешь. Не тот будет у жизни вкус. Правда, обходились когда-то, а как — диву даюсь. Впервые картошка была завезена на Камчатку в 1780 году ее начальником Рейнеке, всемерно способствовавшим развитию на неприютном вулканическом полуострове овощеводства.
Новое прививалось с трудом. Потому-то, как свидетельствует очевидец, и не вникали жители особливо, «которую есть-то надо, то ли исподнюю эту репку самую, то ли траву». Ныне же Камчатка не только полностью обеспечивает себя собственной картошкой, но в урожайные годы продает ее и соседям — Магадану, Анадырю...
Думаю, что наступит такая пора и на Командорах. Климат здесь, правда, посырее камчатского, редко выдастся солнечный день. Тем более поразительно, что местные почвы при хорошем уходе за ними способны дать урожай сам-семь и даже больше. Не то что способны, а дают, сам тому свидетель. Хотя бы у старожилов села Никольского. Да, пока огороды в основном у старожилов, у тех, кто прочно врос всеми корнями в островную землю. Большинство же приезжих — молодежь, холостяки — рассчитывают на соседей, на магазин... Но куда проще завозить сюда консервы. Овощи плохо переносят дорогу, особенно морскую. Потому-то мне представляется общественно значимым стремление многих командорцев обеспечить себя картошкой, репой, в летнюю пору свежей редиской к столу, не зависеть хотя бы в этом от централизованных поставок.
Хотя пассажирские теплоходы в летнюю навигацию заходят сюда точно по расписанию — раз в1 десять-две-надцать дней. Каждый такой заход — маленький праздник для села. Все, кто свободен от службы и домашних хлопот, обычно спешат на пирс. Встречающие, провожающие, просто любопытствующие. Как-то вечером, еще засветло, догнал я по дороге к пирсу Василия Андреевича Дергунова — первого секретаря Алеутского райкома КПСС. Пошли вместе. Человек он здесь новый, приехал на исходе лета 1971 года. Вскоре обнаружилось, что Василий Андреевич — завзятый книголюб, и я довольно быстро с ним сошелся.
Минуя остров Топорков, на рейд медленно вплывал расцвеченный огнями океанский лайнер «Петропавловск».
Все, ближе не подойдет, сейчас бросит якорь,— сказал я и спохватился.— Между прочим, Джозефа Конрада страшно возмущало это выражение — «бросать якорь». Якорь никогда не «бросают», как что-то бесполезное и никому не нужное, уверял он, и просто преступно против ясности и точности языка обращаться с техническими терминами так бесцеремонно. Якорь «отдают», судно наконец может «стать на якорь».
Вы читали Конрада?—оживился Василий Андреевич.
Еще бы! Любимый писатель.
Оказалось, что и у моего собеседника Конрад в большом почете. Для него было неожиданностью, что недавно у нас издавался двухтомник Конрада.
— А я у букинистов покупаю разрозненные тома,—