Бусы и пушки экспедиции Беринга
У меня появилась возможность совершить поездку летом на собаках, а о таком диве я даже в книгах прежде не читал. Здесь этот транспорт пользовался в летнее время постоянным спросом, как наиболее легкий, быстроходный, маневренный. Вездеходами остров тогда еще не располагал. (Зато в семь-восемь последующих лет Командорский зверокомбинат начал воистину бурно оснащаться техникой. Он получил 9 тракторов, 11 автомашин, автогрейдер, 5 электростанций мощностью на 710 киловатт, 12 радиостанций, катер, два морских рыболовных сейнера, две самоходные баржи. Появились в селе и вездеходы — для тундры машина в самый раз.)
Итак, дождливым деньком короткую, полутораметровую нарту, подбитую железом, мы загрузили рюкзаками, мешком с прелыми охотничьими сосисками (для собак) и. бодро двинулись в путь. Собаки были крепки и сыты. По траве, слегка влажной от мороси, нарты скользили споро, На кочках нас то и дело встряхивало, из-под нарты веерами разлеталась дурно пахнувшая гнилостная жижа тундры, а в мешке, сидя на котором я до одури нагарцевался, вскоре стало попискивать и сочиться из сосисок сало. Со свистом проскочили по мелкой воде вдоль озера Саранного — и вот уж с перевальных сопок открылась ершистая безбрежность моря Беринга.
Сколько мореплавателей бороздили эти воды! Командорские берега описывали Сарычев, Кук, Васильев, Головнин, Литке, Коцебу, были здесь Креницын и Лева-шев. Был норвежский полярный исследователь Норденщельд. Он посетил остров Беринга летом 1879 года, впервые в истории освоения Севера пройдя весь Ледовитый океан от самых берегов Скандинавии. Многие знаменитые путешественники высаживались на командорскую, землю. Сознание этого как-то непривычно бередит душу.
На второй день пути показалась прославленная бухта Командор. Пустынный берег. Белая оторочка наката. Крест на склоне горы, сваренный из железных труб. Пейзаж долины мрачноватый.
Да, не очень-то весело было здесь людям Беринга, которые жили в песчаных ямах, утепленных шкурами и прикрытых сверху лоскутами парусов. Натуралист экспедиции Георг Стеллер метко назвал эти ямы «могилками».
Почему этот скудный клочок земли так меня волнует? Да, наверное, потому, что и его коснулась своим крылом История. Правда, она не накаляла здесь страстей, не поднимала восстаний, не готовила в тихую дьявольски хитроумных заговоров против венценосных особ, на худой конец, не устраивала морских сражений... Может быть, так даже проще для меня. Ибо между мной и Берингом, и Вакселем, и пытливым натуралистом Стеллером, и мужественным офицером Дмитрием Овцыным именно на этом клочке островной земли не стояло теперь и не заслоняло их ничто — ни прочие знаменитости, ни громкие события. Мне почему-то чудилось, что все происшедшее со Второй Камчатской экспедицией было на моей памяти, в пору моей жизни. А когда по подсказке Вали Артюхова я стал рассеянно искать в песке бусы (на гребнях оплывших ям) и против ожидания нашел несколько тусклых бисеринок, в руках моих оказалась как бы нить, и впрямь связующая меня с драматической эпопеей стародавних лет.
Неужели эти разноцветные корявые бисеринки — подлинное имущество пакетбота «Святой Петр», меновой товар на случай общения команды с туземцами?.. Сомневаться не приходилось. Теперь горсть этого бисера— свыше ста штук — лежала на моей ладони. Если нанизать на нитку — какой памятный сувенир!
До нас в бухте Командор перебывало множество народу — и с целью, и без цели. Усиленно растаскивали имущество экспедиции еще первые промышленники-зверобои. Видно, тут было чем поживиться поселенцам, было что использовать в их скудном островном хозяйстве. Сюда наведывались люди, так или иначе присматривавшие за могилой Беринга, пытавшиеся производить научные и ненаучные раскопки. Собственно, сам след этой могилы мало-помалу стерся. Незадолго до Великой Отечественной войны ее поисками занялся учитель-краевед Илья Федорович Махоркин. Ему и его товарищам удалось приблизительно установить место погребения мореплавателя и вновь поставить здесь крест с мемориальной дощечкой. Военные моряки в 1944 году привезли сюда наконец металлический крест.
Попутно всех, кто приходил в эту бухту, в том числе и меня, интересовали пушки пакетбота «Святой Петр». Иногда, раз в много лет, после затяжных штормов и в дни наибольших отливов из песка выступают жалкие останки пакетбота, разрушенного морем. Кое-где неплохо сохранилась древесина,— ведь в этих краях гнилостным бактериям не разгуляться. Что касается пушек, то с ними достаточно путаницы, и почти невозможно, например, установить точно, сколько же их извлечено на свет божий.