Лиха беда начало
Трехсотмиллиметровый телеобъектив, такой удобный для съемок малоподвижных объектов, ничего не схватывает, ипатки тонут в его зернистой глубине, как в колодце: мелькнет что-то неразличимое и тотчас растворится. Ввинтив телевик послабее, получаю возможность не только поймать ипатку в видоискатель, но даже вести за ней камеру в поисках лучшего фокуса. Наверное, со стороны я напоминаю пулеметчика, изо всех сил старающегося поймать самолет неприятеля в перекрестье прицела.
Погода окончательно портится, но пока еще не моросит. Мне крепко врезается в память последняя деталь этого одиннадцатидневного увлекательного путешествия: на волнах у бухты Полуденной покачивается оранжевый шар, точно такой, какой висел некогда в избушке' у Бориса Хромовских. Он кажется игрушечным солнцем, вынырнувшим на рассвете из морского рассола. Пусть даже игрушечным. Потому что подлинного солнца, что ни говори, здесь маловато.